Том 3. Рассказы 70-х годов - Страница 183

183

– Что ты придумал? – спросила Несмеяна.

– Что я придумал? Я взял и обратился к народу! – не без пафоса сказал старичок. – К народу, к народу, голубушка. Что мы споём, Ваня?

– Да мне как-то неловко: они нагишом все… – сказал Иван. – Пусть хоть оденутся, что ли.

Молодые безразлично промолчали, а старичок похихикал снисходительно – показал, что он тоже не в восторгe от этих средневековых представлений Ивана о стыдливости.

– Ваня, это… Ну, скажем так: не нашего ума дело. Наше дело – петь и плясать. Верно? Балалайку!

Принесли балалайку.

Иван взял её. Потренькал, потинькал – подстроил… Вышел за дверь… И вдруг влетел в комнату – чуть не со свистом и с гиканьем – с частушкой:

Эх, милка моя,
Шевелилка моя,
Сама ходит шевелит…

– О-о!.. – застонали молодые и Несмеяна – Не надо! Ну, пожалуйста…

– Не надо, Ваня.

– Так, – сказал старичок. – На языке офеней это называется – не прохонже. Двинем резерв. Перепляс! Ваня, пли!

– Пошёл к чёртовой матери! – рассердился Иван. – Что я тебе, Петрушка? Ты же видишь, им не смешно! И мне тоже не смешно.

– А справка? – зловеще спросил старичок. – А? Справка-то… Её ведь надо заработать.

– Ну вот, сразу – в кусты. Как же так, батя?

– А как же! Мы же договорились.

– Но им же не смешно! Было бы хоть смешно, ей-богу, но так-то… Ну стыдно же, ну…

– Не мучай человека, – сказала Несмеяна старичку.

– Давай справку, – стал нервничать Иван. – И так проваландались сколько. Я же не успею. Первые петухи-то когда ишо пропели!.. Вот-вот вторые грянут, а до третьих надо успеть. А мне ишо идти да идти.

Но старичок решил всё же развеселить молодёжь. И пустился он на очень и очень постыдный выверт – решил сделать Ивана посмешищем: так охота ему стало угодить своей «царевне», так невтерпёж сделалось старому греховоднику. К тому же и досада его взяла, что никак не может рассмешить этих скучающих баранов.

– Справку? – спросил он с дурашливым недоумением. – Какую справку?

– Здрассте? – воскликнул Иван. – Я же говорил…

– Я забыл, повтори.

– Что я умный.

– А! – «вспомнил» старичок, всё стараясь вовлечь в нехорошую игру молодёжь тоже. – Тебе нужна справка, что ты умный. Я вспомнил. Но как же я могу дать такую справку? А?

– У тебя же есть печать…

– Да печать-то есть… Но я же не знаю: умный ты или нет. Я, допустим, дам тебе справку, что ты умный, а ты – дурак дураком. Что это будет? Это будет подлог. Я не могу пойти на это. Ответь мне прежде на три вопроса. Ответишь – дам тебе справку, не ответишь – не обессудь.

– Давай – с неохотой сказал Иван. – Во всех предисловиях писано, что я вовсе не дурак.

– Предисловия пишут… Знаешь, кто предисловия пишет?

– Это что, первый вопрос?

– Нет, нет. Это ещё не вопрос. Это так… Вопрос вот какой; что сказал Адам, когда Бог вынул у него ребро и сотворил Еву? Что сказал при этом Адам? – Старичок искоса и лукаво поглядел на свою «царевну» и на других молодых: поинтересовался, как приняли эту его затею с экзаменом. Сам он был доволен. – Ну? Что же сказал Адам?

– Не смешно – сказала Несмеяна. – Тупо. Плоско.

– Самодеятельность какая-то – сказали и другие. – Идиотизм. Что он сказал? «Сам сотворил, сам и живи с ней»?

Старичок угодливо засмеялся и выстрелил пальчиком в молодого человека, который так сострил. – Очень близко!.. Очень!

– Мог бы и поостроумнее сказать.

– Минуточку… Минуточку… – суетился старичок. – Самое же интересное – как ответит Иван! Ваня, что сказал Адам?

– А можно, я тоже задам вопрос? – в свою очередь спросил Иван. – Потом…

– Нет, сначала ответь: что сказал…

– Нет, пусть он спросит – закапризничала Несмеяна. – Спроси, Ваня.

– Да что он может спросить? Почём куль овса на базаре?

– Спроси, Ваня. Спроси, Ваня. Ваня, спроси. Спроси, Ваня!

– Ну-у, это уже ребячество, – огорчился старичок. – Хорошо, спроси, Ваня.

– Ответь мне, почему у тебя одно лишнее ребро? – Иван, подражая старичку, нацелился в него пальцем.

– То есть? – опешил тот.

– Нет, нет, не «то есть», а почему? – заинтересовалась Несмеяна. – И почему ты это скрывал?

– Это уже любопытно, – заинтересовались и другие. – Лишнее ребро? Это же из ряда вон!..

– Так вот вся мудрость-то откуда!

– Ой, как интересно-о!

– Покажите, пожалуйста. Ну, пожалуйста!

Молодые люди стали окружать старичка.

– Ну, ну, ну, – испугался старичок, – зачем же так? Ну что за шутки? Что, так понравилась мысль дурака, что ли?

Старичка окружали всё теснее. Кто-то уже тянулся к его пиджаку, кто-то дёргал за штаны – Мудреца вознамерились раздеть без всяких шуток.

– И скрывать действительно такое преимущество… Зачем же?

– Подержите-ка пиджак, пиджак подержите!.. О, тут не очень-то их прощупаешь!

– Прекратите! – закричал старичок и начал сопротивляться изо всех сил, но только больше раззадоривал этим. – Немедленно прекратите это безобразие! Это не смешно, понимаете? Это не юмор, это же не юмор! Дурак пошутил, а они… Иван, скажи, что ты пошутил!

– По-моему, я уже нащупал!.. Рубашка мешает, – вовсю шуровал один здоровенный парень. – У него тут ещё майка… Нет, тёплое бельё! Синтетическое. Лечебное. Подержите-ка рубашку…

С Мудреца сняли пиджак, брюки. Сняли рубашку. Старичок предстал в нижнем тёплом белье.

– Это безобразие! – кричал он. – Здесь же нет основания для юмора! Когда смешно? Смешно, когда намерения. цель и средства – всё искажено! Когда налицо отклонение от нормы!

183